Когда бы, волю Отчую боря,
Я не ушел, любовью обаянный,
К душе, Творцом в творенье излиянной,
За ней скитаться без поводыря:
О блудном сыне притчу повторя
И болью нег, и скорбью покаянной,
Над разрушеньем персти изваянной
Я не рыдал бы, тварь боготворя…
О жизни сон, болезненный и бредный!
Приснись ты вновь, ― я сердце бы замкнул,
Как царь-отец Данаю, в замок медный:
Чтоб милый взор в тайник не заглянул ―
И пламень неба, свод расплавя, дивней
Свергался золотом безликих ливней.