Клюев Н. А.
«Улыбок и смехов есть тысяча тысяч…»

Улыбок и смехов есть тысяча тысяч,
Их в воск не отлить и из камня не высечь.
Они, как лучи, как овечья парха,
Сплетают то рай, то мережи греха.

Подснежная озимь ― улыбка ребенка,
В бесхлебицу рига ― оскал старика,
Издевка монаха ― в геенну воронка,
Где дьявола хохот ― из трупов река.

Стучит к потаскухе скелет сухопарый,
(А вербы над речкой, как ангел, белы),
То Похоть смеется, и души-гагары
Ныряют, как в омут, в провалы скулы.

Усмешка убийцы ― коза на постели,
Где плавают гуси ― пушинки в крови,
Хи-хи роженицы, как скрип колыбели,
В нем ласточек щебет, сиянье любви.

У ангелов губы ― две алые птицы,
Их смех огнепальный с пером не случить.
Издохнут созвучья, и строки-веприцы
Пытаются в сердце быдлом угодить.

Моё ха-ха-ха ― преподобный в ночлежке,
Где сладостней рая зловонье и пот,
Удавленник в церкви, шпионы на слежке…
Провижу читателя смех наперед:

О борозды ртов и зубов миллионы,
Пожар языков, половодье слюны,
Вы ― ярая нива, где зреют законы
Стиха миродержца и струнной весны!

Между 1916 и 1918