ГАЛИЛЕЙ
Стеклом привлекая, как магнитом,
холодные тела, окоченелые трупы
из глубокой небесной могилы,
благородный гном в балахоне мудром
стоит на балконе в самой средине
высокой неконченой готической ночи.
А внизу монашеские кипарисы,
цветов тяжелых роса да ладан,
и в беловатых парах болота
в поисках белены да белладонны
шарит воздушными руками
Беда ― колдунья ― малярия.
А далеко за этой ночью,
на самом краю золоченого утра
толпятся вечнозеленые лавры.
О ты, звезда́ми посоленное небо,
черствый и черный хлеб человека!
И он вкушает от небесной краюхи,
чья горечь ему милей, чем горечь
плоти Христовой в Пизанском соборе.
В гулком пространстве дышат, как в сводах,
как в католических сводах,
холод и мрак. И немые гроба
кружатся. Это ль не адские муки?
Но вечное солнце! / И старец стоит,
седовласый Юпитер науки, ―
спутников держит он зоркой рукой
и по орбите взором державным
плавно нисходит в века.
Плача, не хочет земля, да вертится,
ямины черной не может бежать.
15 ноября 1939 ― 1942