Сядь, Люцифер, ― дымит моя лампада,
Лишь ты вошел и ослепил мой склеп.
Логичен ты, и спор с тобой нелеп,
Да и не так уж высока преграда.
Обоим нам упорствовать не надо:
Господствуют над миром труд и хлеб.
Для всех, кто не безумен и не слеп,
Сомнительна Никейская триада.
Материи все ж оказал ты честь;
В организованной высоко есть,
Ты говоришь, «особенное свойство».
О нет! Не назову его огнем
Божественным, ― но чувствую при нем
Захватывающее беспокойство.