В стране, где прав довольно мало,
Где чужеземец ― это царь,
Вблизи посольского квартала
Смиренный проживал кустарь.
При нем был пес из фокстерьеров.
Подобно всем китайским псам,
Он трусил белых офицеров
И был безжалостен к купцам.
По мненью пса, достичь довольства
Нельзя иначе, как вбежав
На территорию посольства
Одной из западных держав.
Свой адский план продумав тонко,
Он как-то в кухонном углу
Лишил невинности болонку,
Принадлежавшую послу…
Конечно, суд, конечно, гласность…
Кустарь ответчиком предстал…
Международная опасность!
Дипломатический скандал!
Но кто поспорит вероломством
С наивернейшей из подруг? ―
Болонка пинчерным потомством
Посольство поражает вдруг!
Ученый эксперт вывел прямо,
Что в жилах каждого щенка
Туземной крови нет ни грамма,
А крови пинчерной ― река…
Китайца больше в суд не тянут,
Китаец прав, китаец рад,
Ему легко, а фокс обманут,
А фокс унижен и рогат.
Апрель 1925
Где чужеземец ― это царь,
Вблизи посольского квартала
Смиренный проживал кустарь.
При нем был пес из фокстерьеров.
Подобно всем китайским псам,
Он трусил белых офицеров
И был безжалостен к купцам.
По мненью пса, достичь довольства
Нельзя иначе, как вбежав
На территорию посольства
Одной из западных держав.
Свой адский план продумав тонко,
Он как-то в кухонном углу
Лишил невинности болонку,
Принадлежавшую послу…
Конечно, суд, конечно, гласность…
Кустарь ответчиком предстал…
Международная опасность!
Дипломатический скандал!
Но кто поспорит вероломством
С наивернейшей из подруг? ―
Болонка пинчерным потомством
Посольство поражает вдруг!
Ученый эксперт вывел прямо,
Что в жилах каждого щенка
Туземной крови нет ни грамма,
А крови пинчерной ― река…
Китайца больше в суд не тянут,
Китаец прав, китаец рад,
Ему легко, а фокс обманут,
А фокс унижен и рогат.
Апрель 1925
