ВЫСШАЯ ЧЕСТЬ
С бомбежки летит эскадрилья до дому,
Морозное небо винтами гребет.
Вдруг видят товарищи: правый ведомый
От строя отстал самолет.
Казалось бы, что же? Простой непорядок,
Но тут, под обстрелом, иной разговор:
В машине Мазаева финским снарядом
Вдруг выведен правый мотор.
На правую плоскость огонь выбегает.
Идти на посадку решает пилот.
И вслед за подбитой машиной другая ―
На помощь Лобаев идет.
Куда он, парнишка, почти что безусый?
Тут летчик постарше и опытней был.
Фамилия летчика этого Трусов,
А имя его ― Михаил.
Минует минута, другая и третья,
И каждая так дорога!
Мазаев площадки еще не приметил,
А пламя по плоскости выстелил ветер,
И все на глазах у врага.
И только что сесть удалось самолету,
Верхушки дерев задевая огнем,
С опушки строчат по нему пулеметы,
Бегут к озерку белофинские роты,
Троих оцепляют кругом.
Машина пылает. Стоят они трое:
Мазаев, да Климов, да Пономарев,
А вся эскадрилья встревоженным строем
Кружится над ними: не кинем, укроем!
И с воздуха рубит врагов.
Штурмуя опушку, с лихою ухваткой
Над лесом машины дают виражи.
Противник уже наступает с оглядкой.
Но что это? Трусов идет на посадку.
Возьми его! Вот он, держи!
И все остальное проходит так быстро,
Быстрее, чем этот рассказ:
Один в бомболюки, а двое к радисту ―
И все в самолете. И ― газ!
Тут дерзости мало одной удивляться,
Хоть это и редкий пример.
Тут самое трудное было подняться,
Но Трусов и это сумел.
Поднялся, пристроился правым ведомым,
И вновь эскадрилья вперед понеслась
Так стройно, как будто над аэродромом,
Над полем советским, родным и знакомым,
Минуту назад поднялась.
Все сделано чисто. Куда еще чище?
Друзья спасены, а врагу
Осталось на озере только огнище
Да след самолета на белом снегу.
У летчиков наших такая порука,
Такое заветное правило есть:
Врага уничтожить ― большая заслуга,
Но друга спасти ― это высшая честь,
1940